За облаками — солнце [1982] - Наталья Федоровна Кравцова

И она объяснила, почему настаивает и в чем дефект самолета.

— А, докопалась! — обрадовался Кубышкин. — Молодец! Настырная ты, Ольга! Только не будем из-за личного престижа морочить ему голову. Докладывай ведущему свои выводы и давай доводи машину, поняла?

Когда испытательные полеты были окончены и дефект ликвидирован, Олю как-то встретил Стефановский.

— Как работается, Ямщикова? — спросил он мимоходом.

— Все в порядке, товарищ полковник, — ответила Оля.

— Не обижают?

Не останавливаясь, Стефановский быстро прошагал мимо, так что Оля, не сразу ответив, успела лишь проводить удивленным взглядом его высокую фигуру.

* * *

Почти все испытатели уже начали летать на реактивных истребителях, а Олю пока придерживали.

— Вы, Ольга Николаевна, на меня обижаетесь, я это вижу, — сказал ей однажды Байдуков. — Да, это я пока не даю команды. Вы уверены, что хорошо изучили самолет?

— Я ведь инженер, — напомнила Оля, которая уже давно готовилась к тому, чтобы подняться на реактивном самолете, проштудировала всю имеющуюся литературу по этому вопросу, подолгу сидела в кабине.

— Да-да. Ну, если считаете, что готовы, тогда в ближайшие дни приступайте — в соответствии с программой.

Ведущий инженер, который слышал этот разговор, подошел потом к Оле.

— Ну как — жива еще?

— Жива! — засмеялась Оля, догадываясь, почему он спрашивает.

— Так вот — надо это дело перебить! Поболей-ка ты несколько дней, отдохни.

— Я?! Да мне разрешили на реактивном…

— Вот именно поэтому. Обязательно нужен перерыв! Три раза подряд — это уж слишком.

Несколько последних полетов были для Оли неудачными. А может быть, наоборот — удачными, так как, несмотря на сложность ситуации, каждый из них закончился благополучно. Настораживало то, что полеты с происшествиями следовали один за другим. Летчики этого не любят, считая плохим признаком, или, скорее, предупреждением…

В одном из испытательных полетов неожиданно отказал двигатель, и Оле пришлось издалека планировать на аэродром. Правда, запас высоты был достаточен — четыре тысячи метров.

Сразу же Оля сообщила по радио:

— Я — «Палитра-2»! Сажусь на вынужденную без двигателя! Я — «Палитра-2»! Иду к аэродрому! Дайте посадку!

Земля тянула, не давая ответа. Оля снова запросила посадку.

— Я — «Палитра-2»! Дайте посадку!

Ответили не совсем ясно:

— «Палитра-2», заходите осторожно, полоса занята.

И снова — молчание. Тогда она решила обратить на себя внимание другим способом:

— Дайте посадку! Я — два пол-литра! Я — литр!..

— «Палитра-2», полоса свободна!

На земле Олю отчитал Прошаков:

— Ямщикова, что за безобразие в воздухе! Тут не до шуток — полосу не могли освободить…

На следующий день на Олином самолете при посадке отвалился закрылок.

Еще через день — новое происшествие, которое едва не кончилось катастрофой. Утром перед взлетом Оля уселась в кабине и, как обычно, проверила ход ручки управления — ручка двигалась неравномерно: то слишком легко, то очень туго.

— Что-то ручка туговата — нужно большое усилие, чтобы дать вперед, — пожаловалась она технику.

— А вы посильнее. Рука у вас женская… Все будет нормально, я проверял, — уверенно ответил техник.

После его слов Оле показалось неудобным настаивать, и она приготовилась к взлету. Однако во время разбега, когда самолет, набрав скорость, уже готов был оторваться от земли, оказалось, что ручку вообще невозможно двинуть…

Оля быстро убрала газ, прекращая взлет, и в этот момент к своему ужасу вдруг увидела впереди выруливающий бомбардировщик. Истребитель несся прямо на него — столкновение было неизбежно. Не медля, на большой скорости Оля рискнула дать правую ногу, отворачивая в сторону… В этот момент где-то в сознании мелькнуло воспоминание: разрушенный Воронеж… Заминированный аэродром… Посадочная полоса под углом — в конце пробега нужно свернуть вправо, чтобы не напороться на мины…

Истребитель чуть свернул… «Рули, рули скорее!..» — успела подумать Оля о бомбардировщике, расстояние до которого быстро сокращалось… И в тот же миг ее самолет промчался под правым крылом бомбардировщика…

Когда истребитель остановился, Оля осторожно потрогала себя обеими руками. Было невыносимо жарко… По лицу катились капли пота. Она стянула с головы шлемофон.

— Да ты в рубашке родилась, Ольга! Представляешь, что могло быть… И как ты умудрилась — проскочить под крылом? — воскликнул Кубышкин. — Феноменально!

— А если бы самолет взлетел? — тихо добавила Оля. — Ручка-то не ходит…

При проверке самолета оказалось — свернулся набок контрбалансир и заклинило руль высоты.

И тогда ведущий инженер сказал:

— Три происшествия подряд — так нельзя! И это перед вылетом на реактивном!

Когда утром следующего дня Оля пришла на аэродром, чтобы проверить в воздухе работу нового прибора, как было предписано полетным заданием, самолета для нее не нашлось. К какому бы самолету ни подходила она, оказывалось, что лететь он не может.

— Этот не полетит: ведущий инженер будет проверять топливную систему, — ответил один техник.

— Не готов. Ремонт небольшой буду делать, — сказал другой.

Тогда Оля направилась прямо к инженеру по эксплуатации.

— Петр Самсонович, да что же это такое! Все сговорились! Скажите им, пожалуйста! — взмолилась она.

— Ольга Николаевна, вы пришли кстати. Вас просят в управление. Помогите там составить инструкцию по эксплуатации самолета, который вы испытывали. У них какие-то затруднения.

Укоризненно посмотрев в лицо инженеру, она вздохнула.

— Хорошо, я «перебью», — сдалась наконец.

В течение трех дней Оля не летала. После этого продолжительное время никаких происшествий с ней не случалось.

Первый полет на реактивном самолете прошел буднично, просто. Было раннее утро, еще держалась прохлада после ночного дождя, но тучи уже разошлись, светило ясное летнее солнце.

Прошаков, выпускавший Олю в полет, взглянул на часы и кивнул. Оля приготовилась выслушать напутствие.

— Пора. Ну, Ямщикова, все как обычно. Только за скоростью следи. Ни в коем случае не превышай!

Усевшись в самолет, Оля осмотрелась. Кабина со всеми ее приборами, рукоятками, тумблерами и кнопками была заранее изучена и теперь казалась привычной. Сверху Оля посмотрела на Прошакова, который опять кивнул.

— Давай! С богом…

Получив разрешение взлетать, Оля начала разбег. Еще не просохшая бетонка помчалась навстречу все быстрее, быстрее. Мгновение — и реактивный истребитель легко взмыл к небу.

Реактивный истребитель усовершенствованной конструкции понравился Оле. С особой остротой она испытывала радость, ощущая стремительность полета, словно не самолет нес ее вперед с огромной скоростью, а сама она, обретя крылья, мчалась в пространстве быстрой серебристой птицей.

Полет подходил к концу.

— «Барс-19», сколько горючего осталось? — запросили с земли.

Оля взглянула на прибор, понимая, что внизу беспокоятся, так как запас горючего скоро должен был кончиться.

— Я — «Барс-19». Горючего осталось минут на пятнадцать. Иду на посадку.

Правила предписывали заканчивать полет, имея некоторый запас